-
"Ədəbi Azadlıq-2014" Milli Müsabiqəsinin 10-luğundan. Müsabiqəyə göndərildiyi kimi, nöqtə-vergülünə toxunulmadan çap edilir.
Elşən Tarıverdiyev
Его обман, его восхождение
Старый Бакинский квартал шел под снос. Строительная техника делала свое дело верно и методично. Клубы пыли и дыма витали в воздухе. Из глубины этой вредной завесы доносился лязг гусениц. Всё это напоминало боевые действия с участием танков.
Жуткая картина могла бы вызывать страх, прежде всего за людей, которым просто не повезло, и они оказались в плену этого кошмара.
К счастью, это была не война, а мирное решение вопроса. Всем заплатили и многие разошлись, а точнее, разъехались по новым квартирам, а некоторые даже, с большими деньгами, нашли себе новую родину.
Но, иногда бывает и так, что война заканчивается, а кто – то из проигравших и даже из победителей, желает продолжения боевых действий, ибо смысл их жизни – это война.
Экскаватор остановился как вкопанный. С окна одного из сносимых домов, по машине произвели выстрел.
***
- Ты мне скажи, что это за ерунда! Почему там, на объекте, кто -то стреляет по моим рабочим из ружья?! – Кричал в мобильный телефон хозяин строительной фирмы, Инсаф Мамедович. – Я хочу знать, как это ты так решил вопрос с этими людьми. И почему, какой – то придурок стреляет…, и почему он стреляет, тогда, когда там никто не должен находиться? Бадир! Слышишь?! Через час я жду твоих объяснений. Или, в противном случае, ты, как пуля, вылетишь из моей фирмы. Все!
Молодой помощник хозяина Бадир, устроитель всяких и всяческих дел, схватился за голову и побледнел.
«Я же всем как надо раздал…, кто же там недоволен? И еще стрелять решил, придурок» - быстро размышлял парень.
«Ааа, а может быть этот старик, который за мной погнался, когда я с его дочерью договаривался по поводу оплаты за землю. Точно, это он! Злобный и вредный старикан».
Бадир судорожно рылся в своих записях, наспех составленных на будущей стройплощадке.
«Где же эта семейка?! Где же её номер…?!» - руки парня тряслись и вдруг перестали. Он нашел номер и стал быстро набирать номер.
- Эльмира ханум! Это вас Бадир беспокоит. Скажите, пожалуйста, вы съехали с квартиры или нет? - Вежливым голосом спросил напуганный помощник .
Круглые глаза Бадира сначала стали ссужается. Он внимательно слушал. Как вдруг, потеряв всякую вежливость, парень крикнул в трубку: «А знаете, что ваш отец стрельбу затеял на площадке, и ,слава Богу, никого не убил?! Эльмира ханум! Я вас очень прошу, приезжайте на площадку и заберите своего отца»
Бадир глубоко вздыхал и ждал паузу, чтобы вставить хоть одно слово. Женщина говорила безумолку. Оправдывалась.
- Как это вы бессильны?! А кто с ним будет говорить?! Как я?! Так у него же ружьё! – Нервно кричал Бадир. – Вам заплатили сполна, так вот, вы приходите, и заберите своего отца из этого чертового чердака.
Выслушав женщину еще немного, Бадир разошелся, еще пуще:
«Да, мне наплевать, что он там родился и привык жить! Все съехали и не пикнули, а он что, самый деловой?! Что значит, вам тоже наплевать?! Он не мой отец, а ваш…! И не надо меня пугать, тем, что он якобы сумасшедший. Алло, алло!!!»
Мобильный телефон Бадира яростно разлетелся на части, потому что женщина,
в конце концов, отказалась от отца.
Молодой человек с большими надеждами на будущее сидел в глубоких раздумьях, и думал, как ему уговорить полоумного старика, прекратить стрельбу, и съехать с квартиры вслед за своей дочерью.
Через час Бадир уже стоял перед хозяином, который вместе со своими пайщиками, смотрели на него глазами крайнего пренебрежения.
- Бадир! Мне шумиха в городе не нужна, - молвил шеф. – Мы здесь все люди уважаемые. Нам проблемы не нужны. И перед полицией я тоже кланяться не хочу, а тем паче, еще ей платить…
Так, что иди и уладь этот вопрос.
- Раис. У него ружьё… , испугано промямлил Бадир.
- Ах, вот оно, что …. Его ты боишься потому, что у него есть ружьё, а на меня тебе наплевать, потому, что я могу тебя пожалеть.
Инсаф бек самодовольно улыбнулся и закивал головой, при этом, обсмотрев всех своих партнеров по бизнесу. – Конечно, я тебя убивать не стану, но я знаю, как тебя убить без ружья. Первое, что я сделаю - выгоню тебя с работы. Потом отниму машину, которую ты взял в кредит в моём банке, а последнее, что я сделаю - я отберу у тебя квартиру, которую сам же тебе подарил на свадьбу. Ну как, теперь ты меня боишься? Чем моё оружие хуже, чем ружьё этого чокнутого старика?!
Разум Бадира утопал в различных эпизодах, сценах нищеты и позора, которые ему рисовало его напуганное воображение.
- Если вопрос до утра следующего дня не будет решен, можешь на работу не приходить, и на квартиру, кстати, уже мою, тоже. А пока, строители, место твоих «переговоров», обойдут стороной.
Острота Инсаф бека получилась забавной. Под общий хохот пайщиков Бадир, вышел из кабинета.
***
- Не стреляйте, пожалуйста! Это я, Бадир, помните меня?! – Кричал парень, спотыкаясь об щебень и груду камней, оставшихся после камнебитной техники.
Бадир шел на «смерть» одетый в дорогой стильный костюм.
Вспотевший от волнения белый воротничок, стягивал его шею, и было тяжело дышать. Но при всем этом, Бадиру было до боли жалко свои туфли, которые он купил в lloyd за баснословные деньги.
- Ах, это ты?! Бес в молодом обличии, - некий мужчина выкрикнул с чердака «недобитого» дома.- Вот тебя-то мне и надо застрелить. Все началось с твоего прихода в наш квартал. Бестия! Напасть на голову честного народа! Сын дьявола! Посмотри вокруг. Посмотри, что ты натворил! Разорил и разрушил счастье людей. Гореть тебе в аду, алчное существо!
- Ай, аксакал! Я ничего плохого не сделал. Все ваши соседи остались довольными! – Заикаясь от страха, Бадир выдавил из себя: «Я и мой раис - богобоязненные люди. Мы никого не обидели, всем заплатили сполна. И дочери вашей тоже дали денег. Уверяю вас, на новую квартиру точно хватит…»
- Молчи, поганец! Плевать я хотел на ваши деньги! Я уже всем сказал и тебе скажу, я никуда из родного дома не перееду, а если, кто сунется ко мне, я его тут же пристрелю! А чтобы мои слова не показались кому – то пустыми, я начну с тебя, так что готовься к смерти.
Бадир, во всем дорогом, рухнул на острые камни и погрузился в глубокую пыль.
- Что, щенок, боишься?! То- то, а я в твои годы уже в рукопашную ходил. Родину защищал. Не то, что вы, позорная молодежь. Давай вставай! Нечего у моего дома валяться.
Бадир поднялся. Его открытые карие глаза на фоне светло-серого от пыли силуэта, выглядели жалкими и смешными.
- Что стоишь, как чучело?! Заходи в дом, посмотрим, с чем пришел, - приказным тоном скомандовал мужчина с чердака.
- Поднимайся, я на чердаке! – решительно произнес мужской голос.
Бадир высунул голову, с лестницы ведущую на чердак. Огляделся. Чердак был забит хламом «столетней» давности: агитационные плакаты второй мировой войны соседствовали с объемными наглядными пособиями, как пользоваться противогазом.
На самой широкой стене красовалась большая карта СССР, с жирно выделенными надписями: «Целина», «БАМ».
Кумачами были увешены все пустующие стены чердака.
-Зачем пожаловал? – Из полумрака чердачного помещения вышел мужчина в камуфляжной форме, и наставил на Бадира двуствольное ружьё.
Бадир проглотил слюну и ответил: «Пришел поговорить»
- О чем?!
- О хорошем…, - тихо ответил парень.
-О хорошем…, говоришь?! Ты посмотри, что вы тут наворотили, одни руины! Как фашисты, какие – то…. Налетели и разрушили мой мир. Ты знаешь, что я в этом доме родился?!
- Уже знаю…, ваша дочь мне сказала.
- Дура она, а не дочь. Неблагодарная дура! Впрочем, как вы все, неблагодарные потомки. Типы, которые отрицают прошлое и не уважают старость. Еще слово придумали, паршивцы, «совками» нас называют. Слово то, какое нашли…. Ух, найти бы этого «грамотея» и на кол посадить. Наверно сидит этот прощелыга, где - то за океаном, и гадит нам старикам в душу, мать его…, наоборот! А ты ему в этом помогаешь! – притопнув офицерским сапогом, и стукнув прикладом об пол, прикрикнул старик.
Бадир пригнул голову, и тихо спросил: « Как вас величать, аксакал?»
- Гахраман!
- А меня Бадир.
- Хмм, Бадир, имя то, какое непонятное! А что, другого имени тебе твои родители не могли подыскать?! Какое - нибудь героическое…, вроде Игит, а то Бадир…
- Вообще - то, меня зовут Бадирадин, то есть с арабского значит полная луна.
- Значить ты лунатик. Одним словом, себе на уме. Я это сразу приметил.
Старик ухмыльнулся и закачал головой.
- Гахраман муаллим, что нам делать дальше…?
- Если ты о моём выезде, то ничего не делать. Я уже сказал своё слово. Я никуда не уеду. А если сунетесь, буду убивать каждого, кто придет сюда.
Бадир опустил глаза. Наступило состояние безвыходности. Старик был настроен решительно.
- Это ваш? – спросил Бадир и подошел к стене, где на гвозде висел китель полковника Советской Армии, весь увешанный орденами и медалями.
- Да мой, - тихо ответил старик.
- А эти…, вам за что присвоили? – Указав на два ордена Ленина, Бадир посмотрел на Гахрамана.
- Один за Корею, а другой за Вьетнам.
- Круто! А остальные…, за что?
Старик махнул рукой и отвернулся в сторону окна. У него опустились плечи, и он поник духом. Воспоминания нахлынули, причинив старику душевную боль.
Почувствовав временную брешь в «обороне» Гахрамана, Бадир подсел к старику.
- Гахраман муаллим, у вас сегодня ночью не будет света, как вы будете без него обходиться? И газ вам отключили уже вот, как неделю, как вы будете, греться? Вы поймите, это генеральный план развития города на вас наступает, а не я, и не наша строительная фирма. Вы же бывший военный…, знаете же, что такое наступление по всем фронтам.
- Ложь, все это! – Взорвался Гахраман. – Постоянная ложь! Только её и слышишь! Видишь этот телевизор?! – В углу чердака стоял телевизор с разбитой трубкой. В экране зияла большая дыра. - Я зашвырнул в него пепельницу. Не хочу больше в него смотреть. Сколько можно врать и поливать грязью моих вождей?! Сколько можно петь и танцевать, одни утехи у всех на уме?! Когда этот несчастный народ проснется?! Все помешались на деньгах и забыли про совесть!
Обессилев, то ли от голода, то ли от холода, или от не возрастных эмоций, старик рухнул на стул.
Бадир сидел тихо и смирно. Хотя Гахраман уже выглядел не столь агрессивным, ружьё по-прежнему находилось в его руках.
Рядом с собой Бадир обнаружил старую подшивку газет тридцатилетней давности. Печатные издания советских времен пожелтели и выглядели мрачно.
- Ими я отапливаю чердак, - с грустью сказал старик. – А иногда читаю. Скучаю я по тем временам, по временам братства и чести. Ты думаешь, я просто так забрался на чердак? В силу собственной прихоти, я здесь живу?! Меня на него это бессовестное время загнало, эти нравы и понятия….
Бадир листал старые газеты, и немного слушал брюзжание старика.
И мысли, как уговорить Гахрамана, ни на секунду не покидали парня. На кону была его собственная судьба.
- Если было бы куда податься, и не видеть этот бардака, я, не раздумывая, уехал бы. Нашел бы самую высокую крышу в Баку, и уехал бы, -горестно высказал Гахраман свою мысль и покрепче обнял своё ружьё.
Последняя фраза старика совпала с очередной страницей старого выпуска газеты «Вечерний Баку». На ней Бадир разглядел фотографию группы альпинистов покоривших гору Шахдаг. Идея и фраза возникли в пытливом сознании молодого человека одновременно.
- Выше крыше могут быть только горы, - произнес Бадир, невольно перефразировав выражение из песни Высоцкого.
- Гахраман муаллим! Если я вам найду самую высокую крышу в Азербайджане, вы даете слово, что переедете туда?!
- Как это, крыша? – возмутился старик. Я что тебе воробей или голубь?!
- Да, нет! Вы неправильно меня поняли. Крыша – это значит, высота на которой будет стоять ваш дом.
Старик задумался. Оглядел своё убежище, и спросил: «А можно, я перевезу все это моё добро в тот дом?»
- Конечно можно, но только после того, как вы съездите туда и осмотритесь. И еще, мне нужно время, чтобы обговорить мою идею с начальством.
- Хорошо! – ответил после недолгих раздумий Гахраман. Его силы были на исходе. Сдерживать осаду от собственного самообмана в его годы уже было нелегко. – Слушай, Бадир! Даю тебе честное офицерское слово, если ты сдержишь своё слово, я тебя не подведу, тот час же выеду отсюда.
Парень долго бродил по городу. Обдумывал свои дальнейшие действия. Много думал о себе и о своей квартире, о молодой жене, которая была ему очень дорога.
После долгой борьбы мотивов, решение было принято.
Бадир не поехал в офис к шефу. Он зашел в спортивный магазин и наугад купил специальную обувь для альпинистов, и еще кое- что из их амуниции. А в другом…, в хозяйственном магазине, он купил нечто похожее на ледоруб.
Уже вечером, того же дня, Бадир помогал Гахраману загружать его «агиткабинет» в такси.
Старик радовался, как ребенок. Суетясь, он бережно укладывал старые портреты Сталина и Ленина в салон автомобиля.
- Бадир! Держи, это тебе, от меня…!
Старик протянул парню старый горн.
- Возьми! Еще мой отец, под сигналы этого горна в атаку ходил. Не подумай, он настоящий, боевой.
- Зачем он мне, Гахраман киши? Где я в Баку на нем исполнять буду?
- У себя на работе! Как возникнут проблемы, так сразу дуй в него…, знаешь, как бодрит. Пусть враги слышат и боятся!
Приблизившись к Бадиру вплотную, старик еще добавил: « Они, сынок, везде».
- Хорошо, аксакал, учту! Теперь, что касается вашей поездки, завтра утром за вами приедет такси, и отвезет вас в Кусарский район, в село Лаза. Там наша фирма строит коттеджный городок. Один из коттеджей - ваш. Вот держите ключи.
Бадир вытащил из кармана ключи и вручил старику.
- И вот еще, что! От имени дирекции нашей фирмы, мы вас презентуем вот этой амуницией альпиниста.
Бадир поднес Гахраману ботинки и, вроде бы, ледоруб. Старик отшатнулся от неожиданности – сразу столько подарков.
- Спасибо, сынок!
Глаза старика заблестели, и Гахраман обнял парня, как боевого товарища.
Слегка раскисший от эмоций, Гахраман решил приободриться, и заодно преподать урок игры на горне своему юному другу. Взяв у парня бесхитростный инструмент, он протрубил сигнал наступления. Сигнал разошелся по округе, и никак не отозвался, ибо и горн, и его славное прошлое, кануло в лету.
Наутро, все правление строительной фирмы любовалось сносом последнего «оплота» старого времени.
- Молодец, Бадир! Как тебе удалось уговорить этого полоумного старика убраться с площадки? - Потирая руки, спросил Инсаф Мамедович.
- Так получилось , раис, сам даже не знаю как, - ломаясь, ответил Бадир.
- Ну, ты же рисковал, под пули лез?
- Чего не сделаешь ради фирмы, - вытянувшись стрункой, ответил Бадир.
- Я давно думаю по поводу твоей кандидатуры в мои замы. Как тебе такое предложение?! Потянешь?!
- Конечно, потяну, Инсаф муаллим! Я ради фирмы на все готов…
- Ээээ, сынок, все мы ради денег на все готовы. Ладно! Как приедем в офис, занимай кабинет моего бывшего зама.
- Инсаф муаллим, тут одна оказия произошла. Я ключи потерял от своего старого кабинета, можно я его чуть позже сдам, пока новые изготовят?
- Это плохо, сынок, ключи терять. Говорят, плохая примета. Хорошо! Занимайся…!
***
Гахраман в новых ботинках, и с тем самым ледорубом в руке, вступил на заснеженную тропу, которая вела к пику Шахдага.
Он не поверил никому: не своей дочери, что его обманули и провели, как мальчика, ни местным жителям селения Лаза, что никакого коттеджного городка выше их села не существует. Он помнил слова-обещания Бадира, и хранил на груди ключи от своего дома, якобы подаренного ему строительной фирмой.
Устремившись гордым взором ввысь, Гахраман киши сожалел только об одном - об отданном зазря, своем старом горне. Именно сейчас и в горах он ему пригодился бы.
«Офицеры, вперед!!!»
"Ədəbi Azadlıq-2014" Milli Müsabiqəsinin 10-luğundan. Müsabiqəyə göndərildiyi kimi, nöqtə-vergülünə toxunulmadan çap edilir.
Elşən Tarıverdiyev
Его обман, его восхождение
Старый Бакинский квартал шел под снос. Строительная техника делала свое дело верно и методично. Клубы пыли и дыма витали в воздухе. Из глубины этой вредной завесы доносился лязг гусениц. Всё это напоминало боевые действия с участием танков.
Жуткая картина могла бы вызывать страх, прежде всего за людей, которым просто не повезло, и они оказались в плену этого кошмара.
К счастью, это была не война, а мирное решение вопроса. Всем заплатили и многие разошлись, а точнее, разъехались по новым квартирам, а некоторые даже, с большими деньгами, нашли себе новую родину.
Но, иногда бывает и так, что война заканчивается, а кто – то из проигравших и даже из победителей, желает продолжения боевых действий, ибо смысл их жизни – это война.
Экскаватор остановился как вкопанный. С окна одного из сносимых домов, по машине произвели выстрел.
***
- Ты мне скажи, что это за ерунда! Почему там, на объекте, кто -то стреляет по моим рабочим из ружья?! – Кричал в мобильный телефон хозяин строительной фирмы, Инсаф Мамедович. – Я хочу знать, как это ты так решил вопрос с этими людьми. И почему, какой – то придурок стреляет…, и почему он стреляет, тогда, когда там никто не должен находиться? Бадир! Слышишь?! Через час я жду твоих объяснений. Или, в противном случае, ты, как пуля, вылетишь из моей фирмы. Все!
Молодой помощник хозяина Бадир, устроитель всяких и всяческих дел, схватился за голову и побледнел.
«Я же всем как надо раздал…, кто же там недоволен? И еще стрелять решил, придурок» - быстро размышлял парень.
«Ааа, а может быть этот старик, который за мной погнался, когда я с его дочерью договаривался по поводу оплаты за землю. Точно, это он! Злобный и вредный старикан».
Бадир судорожно рылся в своих записях, наспех составленных на будущей стройплощадке.
«Где же эта семейка?! Где же её номер…?!» - руки парня тряслись и вдруг перестали. Он нашел номер и стал быстро набирать номер.
- Эльмира ханум! Это вас Бадир беспокоит. Скажите, пожалуйста, вы съехали с квартиры или нет? - Вежливым голосом спросил напуганный помощник .
Круглые глаза Бадира сначала стали ссужается. Он внимательно слушал. Как вдруг, потеряв всякую вежливость, парень крикнул в трубку: «А знаете, что ваш отец стрельбу затеял на площадке, и ,слава Богу, никого не убил?! Эльмира ханум! Я вас очень прошу, приезжайте на площадку и заберите своего отца»
Бадир глубоко вздыхал и ждал паузу, чтобы вставить хоть одно слово. Женщина говорила безумолку. Оправдывалась.
- Как это вы бессильны?! А кто с ним будет говорить?! Как я?! Так у него же ружьё! – Нервно кричал Бадир. – Вам заплатили сполна, так вот, вы приходите, и заберите своего отца из этого чертового чердака.
Выслушав женщину еще немного, Бадир разошелся, еще пуще:
«Да, мне наплевать, что он там родился и привык жить! Все съехали и не пикнули, а он что, самый деловой?! Что значит, вам тоже наплевать?! Он не мой отец, а ваш…! И не надо меня пугать, тем, что он якобы сумасшедший. Алло, алло!!!»
Мобильный телефон Бадира яростно разлетелся на части, потому что женщина,
в конце концов, отказалась от отца.
Молодой человек с большими надеждами на будущее сидел в глубоких раздумьях, и думал, как ему уговорить полоумного старика, прекратить стрельбу, и съехать с квартиры вслед за своей дочерью.
Через час Бадир уже стоял перед хозяином, который вместе со своими пайщиками, смотрели на него глазами крайнего пренебрежения.
- Бадир! Мне шумиха в городе не нужна, - молвил шеф. – Мы здесь все люди уважаемые. Нам проблемы не нужны. И перед полицией я тоже кланяться не хочу, а тем паче, еще ей платить…
Так, что иди и уладь этот вопрос.
- Раис. У него ружьё… , испугано промямлил Бадир.
- Ах, вот оно, что …. Его ты боишься потому, что у него есть ружьё, а на меня тебе наплевать, потому, что я могу тебя пожалеть.
Инсаф бек самодовольно улыбнулся и закивал головой, при этом, обсмотрев всех своих партнеров по бизнесу. – Конечно, я тебя убивать не стану, но я знаю, как тебя убить без ружья. Первое, что я сделаю - выгоню тебя с работы. Потом отниму машину, которую ты взял в кредит в моём банке, а последнее, что я сделаю - я отберу у тебя квартиру, которую сам же тебе подарил на свадьбу. Ну как, теперь ты меня боишься? Чем моё оружие хуже, чем ружьё этого чокнутого старика?!
Разум Бадира утопал в различных эпизодах, сценах нищеты и позора, которые ему рисовало его напуганное воображение.
- Если вопрос до утра следующего дня не будет решен, можешь на работу не приходить, и на квартиру, кстати, уже мою, тоже. А пока, строители, место твоих «переговоров», обойдут стороной.
Острота Инсаф бека получилась забавной. Под общий хохот пайщиков Бадир, вышел из кабинета.
***
- Не стреляйте, пожалуйста! Это я, Бадир, помните меня?! – Кричал парень, спотыкаясь об щебень и груду камней, оставшихся после камнебитной техники.
Бадир шел на «смерть» одетый в дорогой стильный костюм.
Вспотевший от волнения белый воротничок, стягивал его шею, и было тяжело дышать. Но при всем этом, Бадиру было до боли жалко свои туфли, которые он купил в lloyd за баснословные деньги.
- Ах, это ты?! Бес в молодом обличии, - некий мужчина выкрикнул с чердака «недобитого» дома.- Вот тебя-то мне и надо застрелить. Все началось с твоего прихода в наш квартал. Бестия! Напасть на голову честного народа! Сын дьявола! Посмотри вокруг. Посмотри, что ты натворил! Разорил и разрушил счастье людей. Гореть тебе в аду, алчное существо!
- Ай, аксакал! Я ничего плохого не сделал. Все ваши соседи остались довольными! – Заикаясь от страха, Бадир выдавил из себя: «Я и мой раис - богобоязненные люди. Мы никого не обидели, всем заплатили сполна. И дочери вашей тоже дали денег. Уверяю вас, на новую квартиру точно хватит…»
- Молчи, поганец! Плевать я хотел на ваши деньги! Я уже всем сказал и тебе скажу, я никуда из родного дома не перееду, а если, кто сунется ко мне, я его тут же пристрелю! А чтобы мои слова не показались кому – то пустыми, я начну с тебя, так что готовься к смерти.
Бадир, во всем дорогом, рухнул на острые камни и погрузился в глубокую пыль.
- Что, щенок, боишься?! То- то, а я в твои годы уже в рукопашную ходил. Родину защищал. Не то, что вы, позорная молодежь. Давай вставай! Нечего у моего дома валяться.
Бадир поднялся. Его открытые карие глаза на фоне светло-серого от пыли силуэта, выглядели жалкими и смешными.
- Что стоишь, как чучело?! Заходи в дом, посмотрим, с чем пришел, - приказным тоном скомандовал мужчина с чердака.
- Поднимайся, я на чердаке! – решительно произнес мужской голос.
Бадир высунул голову, с лестницы ведущую на чердак. Огляделся. Чердак был забит хламом «столетней» давности: агитационные плакаты второй мировой войны соседствовали с объемными наглядными пособиями, как пользоваться противогазом.
На самой широкой стене красовалась большая карта СССР, с жирно выделенными надписями: «Целина», «БАМ».
Кумачами были увешены все пустующие стены чердака.
-Зачем пожаловал? – Из полумрака чердачного помещения вышел мужчина в камуфляжной форме, и наставил на Бадира двуствольное ружьё.
Бадир проглотил слюну и ответил: «Пришел поговорить»
- О чем?!
- О хорошем…, - тихо ответил парень.
-О хорошем…, говоришь?! Ты посмотри, что вы тут наворотили, одни руины! Как фашисты, какие – то…. Налетели и разрушили мой мир. Ты знаешь, что я в этом доме родился?!
- Уже знаю…, ваша дочь мне сказала.
- Дура она, а не дочь. Неблагодарная дура! Впрочем, как вы все, неблагодарные потомки. Типы, которые отрицают прошлое и не уважают старость. Еще слово придумали, паршивцы, «совками» нас называют. Слово то, какое нашли…. Ух, найти бы этого «грамотея» и на кол посадить. Наверно сидит этот прощелыга, где - то за океаном, и гадит нам старикам в душу, мать его…, наоборот! А ты ему в этом помогаешь! – притопнув офицерским сапогом, и стукнув прикладом об пол, прикрикнул старик.
Бадир пригнул голову, и тихо спросил: « Как вас величать, аксакал?»
- Гахраман!
- А меня Бадир.
- Хмм, Бадир, имя то, какое непонятное! А что, другого имени тебе твои родители не могли подыскать?! Какое - нибудь героическое…, вроде Игит, а то Бадир…
- Вообще - то, меня зовут Бадирадин, то есть с арабского значит полная луна.
- Значить ты лунатик. Одним словом, себе на уме. Я это сразу приметил.
Старик ухмыльнулся и закачал головой.
- Гахраман муаллим, что нам делать дальше…?
- Если ты о моём выезде, то ничего не делать. Я уже сказал своё слово. Я никуда не уеду. А если сунетесь, буду убивать каждого, кто придет сюда.
Бадир опустил глаза. Наступило состояние безвыходности. Старик был настроен решительно.
- Это ваш? – спросил Бадир и подошел к стене, где на гвозде висел китель полковника Советской Армии, весь увешанный орденами и медалями.
- Да мой, - тихо ответил старик.
- А эти…, вам за что присвоили? – Указав на два ордена Ленина, Бадир посмотрел на Гахрамана.
- Один за Корею, а другой за Вьетнам.
- Круто! А остальные…, за что?
Старик махнул рукой и отвернулся в сторону окна. У него опустились плечи, и он поник духом. Воспоминания нахлынули, причинив старику душевную боль.
Почувствовав временную брешь в «обороне» Гахрамана, Бадир подсел к старику.
- Гахраман муаллим, у вас сегодня ночью не будет света, как вы будете без него обходиться? И газ вам отключили уже вот, как неделю, как вы будете, греться? Вы поймите, это генеральный план развития города на вас наступает, а не я, и не наша строительная фирма. Вы же бывший военный…, знаете же, что такое наступление по всем фронтам.
- Ложь, все это! – Взорвался Гахраман. – Постоянная ложь! Только её и слышишь! Видишь этот телевизор?! – В углу чердака стоял телевизор с разбитой трубкой. В экране зияла большая дыра. - Я зашвырнул в него пепельницу. Не хочу больше в него смотреть. Сколько можно врать и поливать грязью моих вождей?! Сколько можно петь и танцевать, одни утехи у всех на уме?! Когда этот несчастный народ проснется?! Все помешались на деньгах и забыли про совесть!
Обессилев, то ли от голода, то ли от холода, или от не возрастных эмоций, старик рухнул на стул.
Бадир сидел тихо и смирно. Хотя Гахраман уже выглядел не столь агрессивным, ружьё по-прежнему находилось в его руках.
Рядом с собой Бадир обнаружил старую подшивку газет тридцатилетней давности. Печатные издания советских времен пожелтели и выглядели мрачно.
- Ими я отапливаю чердак, - с грустью сказал старик. – А иногда читаю. Скучаю я по тем временам, по временам братства и чести. Ты думаешь, я просто так забрался на чердак? В силу собственной прихоти, я здесь живу?! Меня на него это бессовестное время загнало, эти нравы и понятия….
Бадир листал старые газеты, и немного слушал брюзжание старика.
И мысли, как уговорить Гахрамана, ни на секунду не покидали парня. На кону была его собственная судьба.
- Если было бы куда податься, и не видеть этот бардака, я, не раздумывая, уехал бы. Нашел бы самую высокую крышу в Баку, и уехал бы, -горестно высказал Гахраман свою мысль и покрепче обнял своё ружьё.
Последняя фраза старика совпала с очередной страницей старого выпуска газеты «Вечерний Баку». На ней Бадир разглядел фотографию группы альпинистов покоривших гору Шахдаг. Идея и фраза возникли в пытливом сознании молодого человека одновременно.
- Выше крыше могут быть только горы, - произнес Бадир, невольно перефразировав выражение из песни Высоцкого.
- Гахраман муаллим! Если я вам найду самую высокую крышу в Азербайджане, вы даете слово, что переедете туда?!
- Как это, крыша? – возмутился старик. Я что тебе воробей или голубь?!
- Да, нет! Вы неправильно меня поняли. Крыша – это значит, высота на которой будет стоять ваш дом.
Старик задумался. Оглядел своё убежище, и спросил: «А можно, я перевезу все это моё добро в тот дом?»
- Конечно можно, но только после того, как вы съездите туда и осмотритесь. И еще, мне нужно время, чтобы обговорить мою идею с начальством.
- Хорошо! – ответил после недолгих раздумий Гахраман. Его силы были на исходе. Сдерживать осаду от собственного самообмана в его годы уже было нелегко. – Слушай, Бадир! Даю тебе честное офицерское слово, если ты сдержишь своё слово, я тебя не подведу, тот час же выеду отсюда.
Парень долго бродил по городу. Обдумывал свои дальнейшие действия. Много думал о себе и о своей квартире, о молодой жене, которая была ему очень дорога.
После долгой борьбы мотивов, решение было принято.
Бадир не поехал в офис к шефу. Он зашел в спортивный магазин и наугад купил специальную обувь для альпинистов, и еще кое- что из их амуниции. А в другом…, в хозяйственном магазине, он купил нечто похожее на ледоруб.
Уже вечером, того же дня, Бадир помогал Гахраману загружать его «агиткабинет» в такси.
Старик радовался, как ребенок. Суетясь, он бережно укладывал старые портреты Сталина и Ленина в салон автомобиля.
- Бадир! Держи, это тебе, от меня…!
Старик протянул парню старый горн.
- Возьми! Еще мой отец, под сигналы этого горна в атаку ходил. Не подумай, он настоящий, боевой.
- Зачем он мне, Гахраман киши? Где я в Баку на нем исполнять буду?
- У себя на работе! Как возникнут проблемы, так сразу дуй в него…, знаешь, как бодрит. Пусть враги слышат и боятся!
Приблизившись к Бадиру вплотную, старик еще добавил: « Они, сынок, везде».
- Хорошо, аксакал, учту! Теперь, что касается вашей поездки, завтра утром за вами приедет такси, и отвезет вас в Кусарский район, в село Лаза. Там наша фирма строит коттеджный городок. Один из коттеджей - ваш. Вот держите ключи.
Бадир вытащил из кармана ключи и вручил старику.
- И вот еще, что! От имени дирекции нашей фирмы, мы вас презентуем вот этой амуницией альпиниста.
Бадир поднес Гахраману ботинки и, вроде бы, ледоруб. Старик отшатнулся от неожиданности – сразу столько подарков.
- Спасибо, сынок!
Глаза старика заблестели, и Гахраман обнял парня, как боевого товарища.
Слегка раскисший от эмоций, Гахраман решил приободриться, и заодно преподать урок игры на горне своему юному другу. Взяв у парня бесхитростный инструмент, он протрубил сигнал наступления. Сигнал разошелся по округе, и никак не отозвался, ибо и горн, и его славное прошлое, кануло в лету.
Наутро, все правление строительной фирмы любовалось сносом последнего «оплота» старого времени.
- Молодец, Бадир! Как тебе удалось уговорить этого полоумного старика убраться с площадки? - Потирая руки, спросил Инсаф Мамедович.
- Так получилось , раис, сам даже не знаю как, - ломаясь, ответил Бадир.
- Ну, ты же рисковал, под пули лез?
- Чего не сделаешь ради фирмы, - вытянувшись стрункой, ответил Бадир.
- Я давно думаю по поводу твоей кандидатуры в мои замы. Как тебе такое предложение?! Потянешь?!
- Конечно, потяну, Инсаф муаллим! Я ради фирмы на все готов…
- Ээээ, сынок, все мы ради денег на все готовы. Ладно! Как приедем в офис, занимай кабинет моего бывшего зама.
- Инсаф муаллим, тут одна оказия произошла. Я ключи потерял от своего старого кабинета, можно я его чуть позже сдам, пока новые изготовят?
- Это плохо, сынок, ключи терять. Говорят, плохая примета. Хорошо! Занимайся…!
***
Гахраман в новых ботинках, и с тем самым ледорубом в руке, вступил на заснеженную тропу, которая вела к пику Шахдага.
Он не поверил никому: не своей дочери, что его обманули и провели, как мальчика, ни местным жителям селения Лаза, что никакого коттеджного городка выше их села не существует. Он помнил слова-обещания Бадира, и хранил на груди ключи от своего дома, якобы подаренного ему строительной фирмой.
Устремившись гордым взором ввысь, Гахраман киши сожалел только об одном - об отданном зазря, своем старом горне. Именно сейчас и в горах он ему пригодился бы.
«Офицеры, вперед!!!»
